Глава I.
— Айдорн, нажми сильнее, а-то у нас не горн — потухший костер какой-то!
От мощного потока воздуха из мехов угли засияли, в горне ярко вспыхнуло пламя. Его красноватые отсветы упали на фигуру говорившего — широкоплечего мужчины в кожаном фартуке. Тонкая полоска металла стала ярко-красной, кузнец подхватил ее клещами и перенес на наковальню. Молот, казавшийся игрушкой в его огромной, перевитой мускулами руке, с приглушенным звоном опустился на будущую косу. Несколько ударов, металлу придана нужная форма, и заготовка снова отправлена в горн.
— Поддай сильней! — распорядился кузнец, и, видя, что его помощник не пошевелился, добавил: — Ты слышишь, или опять витаешь в облаках?
— Слышу, отец. Слышу, — ответил с грустью в голосе молодой парень, стоящий у мехов. — Просто задумался.
Его ладони с силой надавили на деревянную рукоять, блестящая от пота кожа вздыбилась шарами мускулов. Тело под фартуком тоже напряглось, показывая свою силу. Юноша налег на меха, рукоять заходила вверх вниз, и в горн понесся воздух, раздувая угли. Но, несмотря на то, что он отличался среди сверстников богатырским телосложением, по сравнению с отцом, стоящим рядом у горна, Айдорн казался едва ли не худеньким подростком.
— Опять, небось, о своих фантазиях, — недовольно произнес старший кузнец, сдвинув брови. — Сколько раз уже это обсуждали…
Он вытащил заготовку из горна, его карие глаза пристально глянули на сына.
— Еще раз повторю, что ничего хорошего из этого не выйдет, — строгим, но усталым голосом произнес он. — Поверь, я испытал в этой жизни все, к чему ты так стремишься. И, лучше чем сейчас я не жил никогда.
— Конечно, тебе легко говорить, — всплеснув руками от досады, ответил младший кузнец. — Ведь в твоей жизни хоть что-то было. А что я? Мне уже двадцать лет, и кроме этой кузни, нашей деревни и окрестных лесов я вообще ничего не видел.
Он недовольно взглянул на отца, его голубые глаза сверкнули. Сначала парень развернулся, словно хотел выйти из кузни, но потом взял маленький молоток и стал помогать отцу.
— Айди, та жизнь, к которой ты стремишься, не принесет тебе счастья, уж поверь. Там, в городах, плохого гораздо больше, чем хорошего, — грустно произнес старший кузнец, покачав головой. — Если бы это было иначе, разве мы бы жили в этой глуши?
— Так вы раньше и не жили! — заметил юноша, переходя почти на крик. — Ни ты, ни мама не жили в Тиалине до моего рождения! И у вас была другая жизнь! Вот я и хочу ее повидать, какой бы она ни оказалась!
— Ты останешься в деревне с нами, и закончим эти разговоры! — отрезал отец, но увидев выражение лица сына, смягчился и добавил: — Ладно, сделаем перерыв. Иди, проветрись, а потом снова за дело. Работы непочатый край.
Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба. Пальцы могучей руки убрали непослушную прядь, выбившуюся из-под кожаной ленты, сдерживавшей густую копну длинных седых волос.
Выйдя на улицу, юноша ощутил, как его кожи коснулся ветерок, казавшийся после жара кузницы прохладным, но это не принесло облегчения. Он посмотрел на сплошную стену леса, обступавшую деревню со всех сторон. Видимые из Тиалины верхушки деревьев казались слитной темно-зеленой полосой, отрезающей небо. Голубые глаза парня стали серыми. Кругом один только лес, и ничего более! До другого человеческого поселения идти несколько суток, а большие города и вовсе так далеко, что для большинства жителей Тиалины они всего лишь сказка. И почему отец не разрешает ему покинуть деревню?
Длинные каштановые волосы Айдорна растрепались на ветру, донесшем ароматы леса: свежей зелени и прелой листвы сквозь запахи дыма и горячего железа. А вот донесся